Страницы Миллбурнского клуба, 2 - Страница 89

сильнее, – чувствовал кровавую природу «писателей нового строя» (и ведь как вводу глядел, они его и сгубили, не дали ГПУ о нем забыть – см. выше о доносеСтавского). Или один из самых душераздирающих текстов, «Ленинград» (фрагменты):

Я вернулся вмой город, знакомый до слез,

До прожилок, додетских припухлых желез...

…

Петербург! яеще не хочу умирать:

У тебятелефонов моих номера.

Петербург! Уменя еще есть адреса,

По которымнайду мертвецов голоса.

Я на лестницечерной живу, и в висок

Ударяет мневырванный с мясом звонок,

И всю ночьнапролет жду гостей дорогих,

Шевелякандалами цепочек дверных.

А самое отчаянное его стихотворение, содержащее бесподобно точныестроки, которые, возможно, и спасли его от монаршего гнева:

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей...

Представляю, с какими чувствами могли читать такое сами «вожди»!Явно не с теми, с какими Вождь. И это не могло его не повеселить. Мне кажетсявполне правдоподобной версия Ф. Искандера, который считал, что этот стих по ряду причин Сталинупросто-напросто понравился (см. обсуждение в [11]).

А уже цитированное «За гремучую доблесть грядущих веков», где «Мнена плечи кидается век-волкодав»! А «Прославим, братья, сумерки свободы!»! Вцелом удачные строки в такого рода стихах качественно выше, чем в «просоветских»;в них нет половинчатости, они абсолютно искренни, ряд из них и есть вершина еготворчества. Я бы ни один из «про» не поставил рядом, хотя процент удач там итакой же.

Детальнейший анализ взаимоотношений О. Мандельштама с властью и, вчастности, со Сталиным, произвел Б. Сарнов в своем замечательном исследовании [11]. Многое из того, очем я писал по этому поводу, там уже было замечено – например, тот факт, что уО. М. противоположные смыслымогут сталкиваться в одном стихотворении [11, с. 346]. Даже цитаты, как яобратил внимание после написания этого текста, у меня с Б. Сарновым часто совпадают.Это лишний раз подтверждает – от глаз опытного литературоведа ничего не скрыто.Но статистика может сказать, насколько существенно то, что литературоведениеуже знает. В данном случае: то, что было отмечено в [11] на примере «Оды»(Сталину) имеет куда более широкое распространение, около 30% всех «про» и «контра»стихов содержат общую часть. Статистика может указать также на то, что в глазане бросается. Например, про «темноту» в восприятии власти Мандельштамом Б. Сарнов практически неговорит, а ведь полезно ее, так сказать, высветить. То есть систематическийанализ – вещь все же полезная.

Удивительным образом в его любовной лирике я не обнаружил «Темныхстрок», но и «Удачных строк» там в три раза ниже среднего (индекс 0.34). Тем неменее, именно некоторые стихи о любви являются абсолютными шедеврами, как «Нежнеенежного…», что я уже цитировал. Там, на мой взгляд, нельзя выделить какие-то «строки»,там все настроение и ритмика создают чарующий эффект. Так происходит со многимилучшими стихами Пушкина, где «особых находок» вроде и нет. А отсутствие «Темныхстрок», может быть, проясняется самим поэтом:

Небо тусклое сотсветом странным –

Мироваятуманная боль –

О, позволь мнебыть также туманным

И тебя нелюбить мне позволь.

Это было сказано в 1935-м; О. М. разделяет туманность илюбовь, а заодно и нелюбовь. Мировая туманная боль – это очень точноеопределение того, о чем я много говорил выше.

А это – в 1912-м, когда, казалось бы, любить и любить:

Или, свой путьи срок

Я, исчерпав,вернусь:

Там – я любитьне мог,

Здесь – ялюбить боюсь...

И вот опять, в том же юном году:

Образ твой,мучительный и зыбкий,

Я не мог втумане осязать.

«Господи!» – сказаля по ошибке,

Сам того недумая сказать.

Божье имя, какбольшая птица,

Вылетело измоей груди!

Впереди густойтуман клубится,

И пустая клеткапозади...

В этом есть что-то удивительное: похоже, он действительно забываето «туманности» всегда, когда влюблен, его голос проясняется и слова находятся.У многих, вроде, наоборот...

И море, и Гомер– все движется любовью.

Кого же слушатьмне? И вот Гомер молчит,

И море черное,витийствуя, шумит

И с тяжкимгрохотом подходит к изголовью.

Можно разбирать еще много комбинаций, но можно и перейти, таксказать, к организационным выводам.

4. Формальные заключения

Я попробую суммировать здесь несколько наиболее важных результатов.

1. Статистический анализ в предложенном стиле позволяет взглянутьна творчество поэта в целом, различая динамические и общеструктурныеособенности его творчества.

2. Он может быть значительно объективизирован, если вместо оценокодного человека (автора в данном случае) используются оценки множества людейили даже оценки, полученные по интернетным ссылкам [7].

3. Анализ данных в динамике показывает очень высокуюнеравномерность «производительности труда» Осипа Мандельштама, когда в одномгоду может быть написано в десятки раз больше, чем в другом.

4. Отдельные темы или особенности творчества проявляются с высокойстепенью синхронности, что приводит к высоким значениям динамическихкорреляций. Особо характерны тесные динамические связи между такимипоказателями как «Все стихи», «Лирика», «Новая власть +», «Удачные строки»,«Темные строки» и «Тревога». То есть когда «писалось вообще» («Все»), то О. М. производил сравнительномного лирических стихов, в которых сочетались удачные, темные и тревожныестроки. А после 1933-го взлеты производительности были также сопряжены собильным воcхвалениемсоветской власти.

5. Однако похвалы власти были по меньшей мере странными: в них