Страницы Миллбурнского клуба, 2 - Страница 84

самое переломное время (отсюда, наверно, «ребячьи пупки»). Но самое здесьудивительное – это последние строки, где он признает что «сам такой». Я незнаю, повлиял ли этот стих на « Чужой дом» В. Высоцкого, где

Кто ответит мне, что за дом такой,

Почему во тьме, как барак чумной?

Свет лампад погас, воздух вылился,

Али жить у вас разучилися?

Но очень характерна разница в финале: безнадежная у О. М. и вот такая у Высоцкого:«Я, башку очертя, шел, свободный от пут...»

А за 1937 год практически все тревожные стихи одновременносодержат очень сильные строки, как, например, вот это окончание «Стихов онеизвестном солдате»:

...Слышишь, мачеха звездного табора,

Ночь, что будет сейчас и потом?

Наливаются кровью аорты,

И звучит по рядам шепотком:

– Я рожден в девяносто четвертом,

Я рожден в девяносто втором... –

И в кулак зажимая истертый

Год рожденья – с гурьбой и гуртом

Я шепчу обескровленным ртом:

– Я рожден в ночь с второго на третье

Января в девяносто одном

Ненадежном году – и столетья

Окружают меня огнем.

В этом стихе есть что-то поразительное: так передать чувства не вовремя войны, а именно между войнами. Для нас 1937 – это символ, но для него – неужеличувствовал нечто? Похоже, что нет, это все в целом, «озирая жизнь свою». Уже в1934-м были строки «Промчались дни мои – как бы оленей/ Косящий бег»(приводились выше).

Вот еще один удивительный образ (фрагмент), 1937 год:

В нищей памяти впервые

Чуешь вмятины слепые,

Медной полные воды, –

И идешь за ними следом,

Сам себе немил, неведом –

И слепой и поводырь...

Или вот еще, тоже 1937-й (окончание):

…И в яму, в бородавчатую темь

Скольжу к обледенелой водокачке

И, спотыкаясь, мертвый воздух ем,

И разлетаются грачи в горячке –

А я за ними ахаю, крича

В какой-то мерзлый деревянный короб:

– Читателя! советчика! врача!

На лестнице колючей разговора б!

2. «Тревога» – «Лирика»(динамическая корреляция 0.70, статическая – 0.60). Я остановился на этой паре,поскольку, вообще говоря, тревожные стихи могут быть и не связанными сличностным восприятием, посвящены «тревоге» как таковой (как мог бы писать,скажем, философ), – например, как здесь («Фаэтонщик», 1931, фрагменты):

На высокомперевале

В мусульманскойстороне

Мы со смертьюпировали –

Было страшно,как во сне.

Нам попалсяфаэтонщик,

Пропеченный,как изюм,

Словно дьяволапогонщик,

Односложен иугрюм.

...

Так, в НагорномКарабахе,

В хищном городеШуше

Я изведал этистрахи,

Соприродныедуше.

Сорок тысячмертвых окон

Там видны совсех сторон

И трудабездушный кокон

На горахпохоронен.

Здесь есть явная отстраненность, описательность. Но в подавляющембольшинстве случаев тревога, печаль, страх ощущаются поэтом исключительноличностным образом, то есть вполне можно сказать, что подобные эмоции были длянего очень характерны (все предыдущие примеры именно лиричны). При этом, каквспоминает Надежда Мандельштам, О. М. часто бывал очень весел и остроумен – он отнюдь не тосковал всевремя… Те щемящие строки о «ненадежном году рождения» были написаны в началемарта 1937-го, а вот такие – за одну-две недели до того, 24 февраля:

О, эта Лена,эта Нора,

О, эта Этна – И. Т. Р.

Эфир, Эсфирь,Элеонора –

Духкисло-сладкий двух мегер.

3. «Удачные строки» – «Лирика» (динамическая корреляция 0.82, статическая – 0.43). Такоеощущение, что О. М., хотя и писал множество стихов на «прочие темы» (доля лирики вего творчестве составляет 46%), был в них далеко не так успешен (конечно,исходя из моего понимания «успешности»). Хорошие строки содержатся в 43% лирическихстихов, в то время как во всех остальных – лишь в 7.5%, то есть почти в шестьраз меньше. О. М. хорош (велик, как многие думают) именно как лирический поэт – лишьконстатирую очевидный факт. А вот примеры нескольких очень хороших, но нелирических строф, из тех самых 7.5%:

Ладья воздушнаяи мачта-недотрога,

Служа линейкоюпреемникам Петра,

Он учит:красота – не прихоть полубога,

А хищныйглазомер простого столяра.

Две последние строки – блестящее и нетривиальное определениекрасоты, которое может войти (или уже вошло) в книги по эстетике. Или вот:

В пол-оборота,о печаль,

На равнодушныхпоглядела.

Спадая с плеч,окаменела

Ложноклассическаяшаль.

Это об Анне Андреевне, в 1914 году. Потом ей не раз припомнят «Ложноклассическуюшаль», оценили современники и потомки удачный образ. Или вот – с политическимуклоном:

Европа цезарей!С тех пор, как в Бонапарта

Гусиное перонаправил Меттерних, –

Впервые за столет и на глазах моих

Меняется твоятаинственная карта!

«Таинственная карта» – это абсолютно здорово. А уж на моих глазахкак она менялась, и раз, и два, и три за 30 лет... И сколько еще там тайн, бытьможет. И вот последнее, хотя еще есть:

Эта ночьнепоправима,

А у вас ещесветло.

У воротЕрусалима

Солнце черноевзошло.

Непоправимая ночь – это нечто...

4. «Темные строки» – «Удачные строки» (динамическая корреляция 0.89, статическая – 0.34). Итак,наблюдается два феномена. Чем больше удачных стихов в каком-либо году, тембольше в этом году и темных строк. Но, что еще интереснее, примерно в третистихотворений и сильные, и темные строки находятся одновременно. Содержаниетемных строк среди стихов с удачными строками в два с лишним раза выше среднегоуровня (индекс 2,07, табл. 3). Такого рода комбинации были, конечно, замеченыраньше и вызывали у различных авторов желание как-то примирить то и другое – обычно«темное» объяснить и сделать его тем самым «светлым», а сильные строки оставить