Страницы Миллбурнского клуба, 2 - Страница 14

такой-то части (подобласти) кластера «английский язык», называемой «американскийанглийский язык». Или (продолжая еще наш пример), что язык того же индивидуума принадлежитвот этому отростку, называемому «американский английский язык Бруклина». И такдалее.

Мойочень хороший приятель, когда дочитал до этого места, сказал мне, что вовсе необязательно рассматривать такую сложную процедуру, как кластер-анализ, откоторой просто голова начинает кружиться. Он добавил, что достаточно в видекластеров представлять себе людей, разбитых на географические группы всоответствии с тем, где эти люди проживают. И я сказал моему приятелю, что этоочень хорошая идея. Конечно же он может представлять себе эти географическиекластеры. По крайней мере – в качестве самого первого приближения или чистоусловно, для простоты. Но, строго говоря, такое представление не будетправильным.

Во-первых,я не объединяю людей в группы, а пытаюсь сгруппировать их языки. А индивидуумможет говорить на нескольких языках.

Во-вторых,не все языки людей, живущих в каком-то определенном географическом районе,войдут в один кластер (преобладающего национального языка). Такими «невошедшими» могут оказаться языки вновь поселившихся в данной местности. И,наоборот, в этот кластер могут попасть языки людей, не живущих в даннойместности (например, недавно покинувших этот географический район).

Замечуздесь, что, скажем, английские индивидуальные языки всех людей, считающих однимиз своих языков английский, не обязательно попадут в один кластер. Чтобы понять– почему, вспомним анекдот о нелегальных азиатских иммигрантах, работникахнебольшого ресторана в Бруклине, которые никогда не покидали подвал ресторана ивсе поголовно говорили на идише, думая, что это английский.

Многиеимеют в виду (хотя часто и не вполне осознанно) именно совокупность близкихязыков, когда считают, что некоторая группа людей говорит на каком-токонкретном национальном языке.

Теперьо том, кто мог бы осуществить такую процедуру разделения на кластеры, илигруппы. Очевидно, что это мог бы сделать тот, кто обладает полной информацией оязыках всех индивидуумов. Не знаю, как для вас, но для меня это звучитабстрактно.

Такимобразом, национальный язык – это абстракция и по существу (как нереальныйязык), и чисто с технических позиций (как абстрактная группа, которуюпрактически невозможно точно определить).

Когдая недавно поведал одной своей знакомой о том, что понятие «русский язык» – этоабстракция, она тут же на меня обиделась. «По-твоему, – сказала мне она, –Пушкин говорил на абстракции?» И тут же добавила, что Пушкин создал язык, накотором все мы, русские, говорим. Еще она сказала мне, что принимала меня зачеловека, понимающего, что такое язык Пушкина. И что от меня она такого никакне ожидала. И мне даже пришлось извиниться перед ней.

Хотя,конечно, я понимаю, что такое язык Пушкина. Это либо абстракция, понимаемая какнекоторая совокупность близких языков индивидуумов, либо русский языкконкретного индивидуума – Александра Сергеевича Пушкина. Если моя знакомаяотрицает существование языка Пушкина как абстракции, значит, она говорит оязыке Пушкина как о языке индивидуума. Пушкин говорил на своем русском языке, которыйон сам и создал. Точно так же, как и каждый из нас говорит на своем собственномязыке, который он сам создал. И моя знакомая тоже говорит на языке, который онасама создала. А если она думает, что она говорит на языке Пушкина, то у неепросто мания величия. Чего я, конечно, ей не сказал, потому что считаю себячеловеком воспитанным. Никто на языке Пушкина (как языке индивидуума) неговорит. Может быть, кто-то старается говорить на языке Пушкина. Возможно, имоя знакомая старается говорить на языке Пушкина. Но говорит она все-таки насвоем собственном языке.

Впредыдущем разделе речь шла о концепции релятивизма применительно к языкаминдивидуумов. Мы пришли к выводу, что все языки индивидуумов различны. Каждыйиз них говорит на своем языке. Более того, язык каждого индивидуума меняется современем.

Чтоже можно сказать о свойствах национального языка (в широком смысле)? Каквоспринимают его индивидуумы? Зависит ли он от времени?

Теиндивидуумы, которые осознают национальный язык как совокупность близкихязыков, имеют различные представления о мерах близости языков. Все также имеютразные представления о составе группы – языках индивидуумов, образующих даннуюгруппу. Таким образом, национальный язык воспринимается различным образомразличными индивидуумами. Ну а поскольку языки этих индивидуумов меняются современем, то и национальный язык в широком смысле меняется в их представлениисо временем.

Итак,основная мысль второго раздела заключается в том, что понятие национальногоязыка, не привязанное ни к какому индивидууму, – это абстракция, понимаемая каксовокупность всех близких языков индивидуумов. Национальный язык воспринимаетсяразличным образом различными индивидуумами и меняется в их представлении современем.

Раздел третий. Обучение языку

Какже мы понимаем друг друга, если каждый из нас говорит на своем собственномязыке?

Акто сказал, что мы понимаем друг друга? Мы никогда не можем считать, чтопонимаем друг друга на все сто процентов. Два человека, говорящие на разныхязыках, никогда и ни при каких обстоятельствах не могут полностью понимать другдруга. Это следует из всего предыдущего в моих заметках.

Чтоэто означает практически? Действительно ли мы видим в реальной жизни, что мы непонимаем друг друга? Если это так, то до какой степени мы не понимаем друг