Страницы Миллбурнского клуба, 2 - Страница 10

положительные эмоции. И я сам принадлежу к их числу. Но я отдаю себе отчет втом, что существует много людей, для которых творения других художниковвызывают сильные положительные эмоции, а работы Пикассо таких сильных эмоций невызывают. Более того, я понимаю, что по прошествии некоторого времени кластерценителей Пикассо может сильно измениться. Во-первых, потому, что люди могутизменить свои предпочтения. А во-вторых, потому, что ценители Пикассо будутумирать, а новое поколение может быть увлечено другими именами. В таком случаето, что я думаю о Пикассо, уже не очень соответствует общепринятому пониманиюслова «гений» (см. по поводу относительности значений слов мою книгу «Релятивистскаяконцепция языка», выдержки из которой приводятся в данном сборнике). Но яговорю, что Пикассо – гений, хотя в моем понимании значение слова «гений» будетотличаться от общепринятого. В этом смысле получается, что какие-то другиевысказывания моего теста могли бы быть сделаны сторонниками субъективизма(особенно теми, кто ознакомился с моей нынешней заметкой). Только значения ихслов несколько отличались бы от общепринятых (в частности, вследствие того, чтоэти значения поменялись после прочтения данной заметки). Однако же я не будуменять свою точку зрения на то, кто выполнил норму на получение значка «Отличникрелятивистской кластер-модели».

8. У неебесформенная фигура.

Я уже обсуждал подобный момент – про маленького мальчика итолстых девочек. Если человек не считает, что понятие хорошей или плохой фигуры– понятие субъективное, то формально говоря, он сторонник объективизма. Хотятут тоже следовало бы, как и в предыдущем примере, оговориться. Это высказываниемогло быть сделано и сторонником субъективизма. Только тогда под бесформеннойфигурой говорящий понимал бы фигуру, которая многими считается бесформенной вданный исторический промежуток времени.

Этимобсуждением примеров моего теста я хочу закончить данную заметку. Думаю, чтоона по-разному будет принята разными людьми. Так, скажем, представителишоу-бизнеса вряд ли будут шокированы моим подходом. Более того, я дажеопасаюсь, как бы они не обвинили меня в том, что я высказываю мысли вполнетривиальные. А вот для людей с тонкой душевной структурой разговоры орелятивистской кластер-модели, думаю, будут восприниматься весьма болезненно.Из таких людей самые ранимые – это пушкиноведы. Им свою заметку я показывать небуду.

Отрывки из книги

Релятивистскаяконцепция языка

Предисловие

В этих заметках я буду рассматриватьсамые общие проблемы языка и практически не буду затрагивать никаких вопросов,связанных со спецификой каких-либо естественных языков. Хотя я выражу своемнение о том, какое воздействие оказывает вводимая мной релятивистскаяконцепция языка на общепринятые суждения (тоже, кстати, довольно общие) оестественных языках и какое развитие она получает применительно к общимвопросам естественных языков.

Я буду высказывать свои суждениятолько о том, в чем я хотя бы в какой-то мере разобрался, и время от временибуду делать некоторые утверждения, которые, как я надеюсь, не будут ни заведомоложными, ни совершенно бессмысленными. Я не ставлю перед собой такой цели, каккритиковать кого бы то ни было. А также не буду в своих заметках делать никакихобзоров работ в соприкасающихся областях. Я буду только упоминать те работы, которыезаслуживают внимания по отношению к рассматриваемой мной концепции релятивизмав языке.

С учетом всего изложенного, а также понекоторым другим причинам я допускаю, что стиль моего изложения можетпоказаться кому-то нетрадиционным при обсуждении вопросов языкознания.

Моя концепция релятивизма в языкеоснована на идеях довольно простых, и я вполне допускаю, что кто-то размышлял оних еще до меня. Впервые я задумался об этом в середине 70-х годов, когда, какмне кажется, подобные идеи висели в воздухе. Я не предполагал тогда, чтокогда-нибудь буду снова о них размышлять. И вот сейчас в силу сложившихсяобстоятельств мне все-таки пришлось к ним вернуться, и, по-моему, мне удалосьсделать кое-какие интересные выводы на базе моих первоначальных мыслей и довестивсе это до некоторого логического завершения.

На первых порах только небольшая частьтех, кто знакомился с моей концепцией, приняла все ее положения сразу же послепервого их прочтения. А от других я получил довольно много возражений. Однакоже после моих ответов на эти возражения мои оппоненты, как правило, соглашалисьсо мной. И я до сих пор просто поражаюсь, насколько быстро все перешли отнастойчивого отрицания концепции к полному ее принятию. А некоторые даже сталиговорить, что они, в общем-то, всегда примерно так и думали обо всем об этом,но только не могли свои мысли подобающим образом выразить. Я, конечно, оченьрад, что мысли наши совпали в конце концов, и я даже вставил те возражения,которые мне запомнились, и мои ответы на них в окончательный текст заметок.Надеюсь, что это поможет читателям преодолеть какие-то трудные места.

К тому моменту, когда я работал надредактированием заметок, согласных со мной людей набралось уже довольноприличное количество. Некоторые из них даже стали говорить, что поскольку вмоей работе все ясно, просто и не вызывает никаких возражений, то онисомневаются, стоит ли ее опубликовывать. И мне теперь приходится отшучиваться иговорить, что я постараюсь добавить немного какой-нибудь абракадабры, чтобыцелесообразность публикации моего труда не вызывала ни у кого никаких сомнений.